Епанчинцев Анатолий Николаевич (26.01.1946 – 07.04.?)
Воспоминания об Анатолии Николаевиче
Н. Епанчинцева; Н. Бейзель; Т. Корда; лаборатория; Э. Линов; А.И. Сапрыкин
Про некоторых женщин с завистью говорят: «Она за мужем, как за каменной стеной». Я в полной мере ощутила это счастье.
Мы прожили с Толей 23 года. Он был мне мужем, отцом, другом – всем о чем только может мечтать женщина. Толя умел делать все. В доме все работало, как часы, я понятия не имела, что такое капающий кран или к примеру неработающая конфорка. Дочки его обожали. Он очень много занимался с ними. Дети всегда с радостью ждали выходной, чтобы провести его с папой и мамой. Как правило – это были вылазки на природу. Толя увлекался фотографией. У нас куча любительских снимков. Каждый шаг подрастающих дочек запечатлен на пленку.
Когда у нас появился земельный участок, то оказалось, что и здесь ему нет равных. Толя научил меня работе с землей (делать грядки, садить и т.д.). Любая работа просто кипела у него в руках.
Нельзя сказать, что все было безоблачно в нашей семейной жизни. Были и ссоры и обиды, Толя всегда отстаивал свою точку зрения, а я свою, но в итоге мы всегда приходили к общему мнению и все проблемы старались решить сообща, не мешая, а помогая друг другу.
7 апреля будет 5 лет, как Толи нет с нами. И сейчас я поняла, что была за мужем, как за каменной стеной.
Воспоминания Н.Бейзель и Т.Корда.
А.Н.Епанчинцев и атомная абсорбция.
«Если что-нибудь случится,
Епанчинцев к вам примчится»
В конце 60-х – начале 70-х годов в недавно организованную лабораторию контроля чистоты полупроводниковых материалов – ЛКЧ – массовым потоком приходили молодые специалисты – выпускники ВУЗов. Заведующий Юделевич Иосиф Гершевич определял нам тему работы, и сразу же мы попадали в заботливые и надежные руки «слесаря КИП и автоматики» - Епанчинцева Анатолия Николаевича, тогда просто Толи. Сам не так давно поступивший на работу в ЛКЧ после демобилизации из армии, Толя быстро стал незаменимым сотрудником лаборатории, насыщенной множеством как простых, так и самых сложных приборов. Если учесть, что тогда кроме него в лаборатории был только один мужчина – Иосиф Гершевич, а приборы надо было монтировать, запускать, ремонтировать и обслуживать, газовые баллоны привозить и подключать, реактивы в огромных количествах приносить со склада, собирать и устанавливать лабораторную мебель и т.д. и т.п., ясно, какую роль играл А.Н. в жизни лаборатории.
Большой заслугой заведующего ЛКЧ Юделевича И.Г. было внедрение в практику работы как нашей, так и многих заводских и исследовательских лабораторий нового по тем временам и очень перспективного метода – атомно-абсорбционной (АА) спектрометрии. В начале 70-х средств у ЛКЧ на приобретение приборов, которые хотел бы иметь И.Г. для реализации своих замыслов по аналитическому обеспечению проводимых в институте исследований, конечно же, не было. Многое делалось своими руками, особенно для АА анализа. Трудно переоценить вклад А.Н. в становление и развитие группы АА. Благодаря золотым рукам А.Н., его смекалке и стремлению довести результат своей работы до совершенства, в лаборатории появлялись приборы, которые могли конкурировать с импортными фирменными образцами. При этом нас всегда удивляла и привлекала в А.Н. тяга к красоте – проектируя и собирая установки, он стремился сделать их не только максимально функциональными, но и красивыми. Мастерская А.Н. завораживала глаз своим идеальным состоянием: в исключительном порядке на многочисленных стеллажах и полках (от пола до потолка) размещались учебники и справочники, инструменты и детали, запчасти, готовые и монтируемые установки и блоки к ним.
Немало хоздоговорных работ, выполняемых в те времена силами сотрудников ЛКЧ, было связано с изготовлением АА спектрометров и внедрением разработанных в ЛКЧ методик АА анализа, который с успехом заменял царивший в большинстве ЦЗЛ спектрофотометрический метод. В любой лаборатории был СФ-4, на базе которого, в основном, и собирали в ЛКЧ установки для АА анализа.
Трудно сосчитать число предприятий и организаций из разных регионов страны – Сибирь, Казахстан, Средняя Азия, Урал, Европейская часть, включая Москву, – в лабораториях которых были установлены и долгое время эксплуатировались сконструированные и собранные в ЛКЧ АА спектрометры. Вместе с научными сотрудниками, авторами методик, А.Н. выезжал в многочисленные командировки для внедрения этих методик. Командировка вместе с А.Н. всегда гарантировала успех. Надежность, ответственность, внимательность, профессионализм – этот список качеств А.Н. можно продолжать и продолжать.
С появлением в лаборатории современного фирменного АА оборудования, большей частью импортного, роль А.Н. ничуть не уменьшилась. Работа по запуску и обслуживанию новых приборов была намного сложнее и ответственнее, но и здесь А.Н. оказался на высоте. Ему всегда была присуща тяга к самоусовершенствованию, к расширению своего технического кругозора. А.Н. постоянно учился, стремился повысить квалификацию, был автором многих рацпредложений и изобретений. Сам часто изготавливал (на отечественных станках) вышедшие из строя блоки и детали дорогого импортного оборудования, отличить его «произведения» от фирменных, стоивших не одну тысячу долларов, было невозможно.
Безотказность А.Н. знали и ценили многие. Помогал он всегда и во всем и студентам, и аспирантам, и научным сотрудникам. Понимая, что от него во многом зависит успех их работы, Толя всегда откликался на просьбы о помощи. Так продолжалось много лет и после перехода А.Н. в другую лабораторию. хоть мы и старались слишком не загружать уже формально не своего сотрудника, но и обойтись без него не могли, а если уж А.Н. брался за дело, значит можно было быть уверенным, что все будет в порядке.
Занимался Толя, конечно, не только проблемами и приборами для атомно-абсорбционного анализа, на нем держалась работа практически всего оборудования лаборатории, но это уже другая история. А сделанное для нас – всегда с нами.
Сотрудники группы атомно-абсорбционного анализа аналитической лаборатории. Э. Линов
Иронические строчки
мастера-многостаночника
1. Заповеди
Позволь себя отполировать – без этого не мыслимо возрождение и рост духа.
Виртуоз – это когда нет смысла давать имена добродетелям.
Белозубая улыбка – это продвинутый художественный дизайн.
Наждак – одно из критических качеств супруги, при проявлении которого требуется держать дистанцию.
Не всякий инструмент адекватен степени вины супруга и не всегда он автоматом попадает под статью о праве на самооборону.
Впрыснуть за ремень оппонента горсть абразива – это бой без правил.
Никогда не доверяй гвоздю – никто не знает, когда он согнется и где вылезет.
Попал молотком по пальцу, не подставляй другой.
Если супруг замечен в левой ориентации, посадите его на левую же резьбу.
Чем больше клещи в руках жены, тем спокойнее должен становится муж.
Жена мгновенно прекращает пилить, если муж вооружается зубилом.
Не подавляй в себе желание обернуться вослед хорошенькой женщины. Это твой законный врожденный инстинкт, можешь только сорвать себе резьбу.
Брачный контракт – это надежное заземление, к тому же предусмотренное техникой безопасности.
Снимать стружку - это профилактика для поддержания нравственных кондиций.
Задний ход – это следствие ошибочного или запоздалого решения.
То, что нельзя отодвинуть одной рукой, обязательно сядет тебе на шею.
Правило левой руки – не знать, что делает правая.
2. Женское.
Взгляд знойной незнакомки сравним с термической обработкой.
Что это будет, закалка или отжиг, зависит от компетентности супруги.
Электрическая дуга – это когда супруга еще не решила, как с Вами поступить. Возмездие – это короткое замыкание.
Доменный процесс – категорическое условие покупки новой шубы.
Флюс – косметическая маска, гарантирующая повышение качества реанимируемой поверхности.
Лужение – одна из косметических технологий по продлеванию срока эксплуатации объекта.
Макияж – технология нанесения разметок и припусков.
Стринги – спецодежда для моделирования допусков и посадок.
Маникюр – обработка конечностей и поверхностей с целью придания изделию товарного вида и знака качества.
Расточка – расточительная женщина.
Понижающий трансформатор – дама сердца, провоцирующая своего поклонника на банкротство.
Шпонка – женщина, фиксирующая положение мужа в обществе.
Тиски, наковальня, сверлильный станок – символы роковых женщин, обрекающих мужчин на экстремальные условия.
Верстак – излюбленное женщинами виртуальное устройство для закручивания гаек.
Глубокое декольте – народное средство экстренного повышения давления.
Дрель – женщина, одержимая страстью привлечь к себе внимания.
Реле – женщина, обладающая искусством переключать мужчину с одного энергетического уровня на другой.
Баббит – женщина, жаждущая случая свести счеты с легкомысленным супругом.
Запрещенные зоны – то, что пытается скрыть женщина от постороннего взора с единственной целью, заинтриговать его.
Сверхпроводимость - явление, случающееся с женщиной, когда к ней прикасаются холодными руками..
Стандарт – амбициозная женщина.
3. Мужское
Вектор – неравнодушный к женщинам, целеустремленный мужчина.
Раздвижной гаечный ключ – универсальный сердцеед.
Отвертка - мужчина отворачивающий левую щеку , когда его ударили по правой.
Проба на искру – испытывающий взгляд-бросок из-под ресниц.
Проба на сплющивание - неотвратимо приближающийся бюст внушительных размеров.
Стремянка – мужчина, используемый для карьерного роста.
Рычаг – мужчина, ищущий точку опоры в женщинах .
Клеить – добиваться расположения дамы сердца.
Припой – навязчивый поклонник.
Шпингалет – поклонник небольшого роста.
Шпиндель – вертлявый поклонник.
Щуп – поклонник, одержимый манией прощупывания.
Шплинт – поклонник, ограничивающий свободу передвижения.
Транспортер – мужчина, сопровождающий женщину с покупками.
Метчик – вездесущий мужчина.
Домкрат – человек, готовый носить женщин на руках.
Маятник – двоеженец.
Намагниченность – состояние мужчины, назвавшимся холостяком во время отдыха на модном курорте.
Диффузия – размывание границ разумного в отношении того, что обязан и чего не обязан делать настоящий мужчина.
Шаблон – безотказный штампованный мужик.
4. Основы специальности
Самородки, прекрасные во всех отношениях мужчины – это миф. Ваш избранник, с какого бы взгляда Вы его не полюбили, - грубая неотесанная болванка. Это не подарок, это Ваш крест.
Шабрение и опиливание – обязательная обработка периода ухаживания.
Вытяжка, обжимка, осадка – необходимые технологические приемы в первые два-три года супружества.
Посадить на заклепку – бракосочетание.
Замазка – средство оттянуть время принципиального разговора.
Верхолазные работы – возвращение домой через форточку.
Зануление – категорический отказ.
Клин – теща, озабоченная передачей своего опыта.
Пресс – теща, умеющая себя поставить на костях тестя.
Однофазное прикосновение – нежное рукопожатие.
Двухфазное прикосновение – страстные объятия.
90х60х90 – предельно допустимые уровни напряженности.
Накладные ресницы – защитные экранирующие устройства.
Элитные духи – бесконтактный способ возбуждения искусственного дыхания.
Твердомер – бейсбольная бита в руках разгневанной женщины.
Элементы упругости – то, что в быту мы называем женскими прелестями.
Деформация – смена выражения на лице супруги по ходу невнятных оправданий супруга.
Аннигиляция - явление, вызванное тем, что дверь квартиры забаррикадирована изнутри, а снаружи лишь коврик для вытирания ног.
Модуль сдвига – степень деформации собственного мнения под воздействием идеологии супруги.
Трение покоя – как результат молекулярного взаимодействия насыщенного пищей тела мужчины и семейного дивана.
Хочешь сохранить тайну – заложь за щеки металлическую стружку.
5. На посошок.
Бутылка на троих – это узаконенная мировая физическая константа.
Единицы измерения : сантиметр, секунда, грамм, край граненного стакана…
Угломер – инструмент для контроля потребленного горячительного.
Штопор – вытаскивающая сила.
Сифон – завсегдатай пивного бара.
Сообщающиеся сосуды – собутыльники.
Вакуум – опорожнивший себя любитель пива.
Дефект массы – чем меньше в человеке живого веса, тем скромнее его норма, гарантирующая стоячее положение.
Предел текучести – не менее 99,9% от общего количества потребленного пива.
Холостой ход – зайти в магазин за бутылкой и встретить там жену.
Нутромер – выпивоха, на взгляд определяющий , кому сколько еще надо.
Фазовый переход первого рода - явление двоения в глазах.
Фазовый переход второго рода - утрата способности назвать себя по имени.
Закон взаимодействия масс- чем больше выпито пива, тем ниже опускается центр тяжести пьющего.
Амплитуда передвижения любителя зависит не только от мощности поглощенной дозы, но и от значимости повода очередного распития.
Для профессионально пьющего любая закуска представляется «античастицами» , замедляющими процесс опьянения.
Кернение - метка физиономии, свидетельствующая, что на сегодня норма принята.
Дифракция (огибание небольших препятствий) – постоянное явление в жизни любителя, если пивной бар находится за углом его дома.
Толя.
Любую одаренность выдают легкость и простота действий. Я сам и многие из моих знакомых могли как завороженные часами любоваться на работающего за токарным станком А. Епанчинцева. Точная координация, рациональность, грациозность мастерового стоили того. А главное – между станком и человеком явно проступали отношения взаимопонимания и партнерства. Одобрительные слова, мягкие упреки, доверительный ровный гул мотора и дружеское похлопывание ладонью – словно напутствие на добрые дела. Я как-то вспомнил эту атмосферу непостижимого братства, когда битый час пытался завести заглохший в открытом море лодочный мотор и, собрав все оставшиеся добрые чувства в кулак, вполне ласково похлопал капризничающий мотор. И он завелся – должно быть, и Толя подумал в этот момент обо мне.
Его одаренность проявлялась, конечно же, не только в исполнительском мастерстве. Делай, что любишь, и у тебя получится. Главный его дар состоял в объемном технологическом мышлении. У него была своя конструкторская философия. Поняв запрос заказчика, он тут же конструировал замышляемое изделие уже с учетом оптимальной технологии изготовления деталей и их сборки, функциональной эффективности и обязательно, в этом была его замечательная слабость, с позиции высокого дизайна.
Передача изделия заказчику часто напоминала небольшой театр. Действие начиналось с немой сцены. Все присутствующие переключалась исключительно на зрение. Паузу прервать мог только Анатолий: у меня что? – главное руки!.. Далее следовала вторая продолжительная пауза до тех пор, пока он же не добавлял: и голова тоже… Возражений, как правило, не было и работу принимали на «ура»… Я все-таки умудрился однажды опередить его изречение на счет головы. Он тут же расплылся в лукавой улыбке и предложил: тогда по рюмке чая!
Точности и твердости его руки можно было только удивляться. Как-то мне пришлось рисовать очередную задумку прямо у него на глазах. Когда же дело дошло до попыток изобразить круг хотя бы робкими штрихами, он в нетерпении выхватил у меня и лист бумаги, и карандаш и одним росчерком вывел точную как по циркулю окружность… Также легко и четко чертил он всевозможные схемы, в том числе и в части электротехники, которую знал прекрасно, включая все последние достижения. Но всегда порывался что-нибудь порукотворничать. Любил, лелеял и собирал хороший инструмент.
Как и положено большому мастеру, он оставил свой яркий след и за океаном. В солнечной Калифорнии мы монтировали установку по выщелачиванию редких металлов из отработанных автомобильных конверторов. Материал реакторов для нас оказался совершенно внове – супертермостойкий пластик. Чтобы сварить всю обвязку, пришлось приглашать фирмача-оператора. В назначенный час, минута в минуту, к нам подъехал симпатичный крепкий молодой человек в белоснежной рубашке при галстуке. Он вежливо потребовал отойти всем нам от установки не менее, чем на двадцать метров, и только тогда раскрыл свой рабочий чемоданчик.
Толя от досады даже отвернулся и стоял так пока вершилось священодействие американской технологии. Затем, как нам показалось, минут через тридцать, к нам подошел крайне смущенный фирмач и стал вежливо извиняться за то, что у него ничего не получается – материал совершенно неосвоенный и вряд ли в целой Америке найдется хоть одна душа, способная нам помочь. Толя вдруг резко преобразился как от предвкушения великой удачи. Он буквально приволок оператора к установке и заставил его включить сварочный аппарат. После двух-трех пробных прожегов Толя пристроился к установке. Те же тридцать минут, и дело завершилось счастливым концом. Прочно, надежно, красиво. К чести фирмача он пришел в такой восторг, что приподняв Толю пронес его по кругу…
В какой-то степени благодаря своему легкому искусству и безотказности, он приобрел славу человека последней инстанции. Если уж не он, то кто же?!. К нему образовалась «муравьиная тропа». Шли женщины с зонтиками и шпильками, шли мужики, груженные автомобильными заботами, шли, наконец, и серьезные научные мужи со всей Сибирской академии – за советом и свежей мыслью и, конечно, с экзотическими заказами. И неизменно широким жестом следовал приговор: Все! Я понял, а теперь не мешайся.
Он, конечно, знал себе цену. Но вместе с тем был, как мне казалось, заложником того обстоятельства, что не смог по жизни получить высшего образования. Он постоянно подозревал и усматривал некое посягательство на свое достоинство со стороны некоторых не слишком тактичных, но прикрытых дипломами посредственных сотрудников. И всегда был готов к отпору. Со своим вполне здоровым честолюбием он хотел и мог быть лучшим не только в своей сфере деятельности, но и в заново познаваемых. Поэтому здесь он всегда обстоятельно присматривался, входил в образ, а уж потом всецело доверял и следовал своей интуиции.
Помню его первое с нами путешествие на байдарках по таежным рекам. Первую неделю это был просто старательный подсобный работник – дров заготовить, за костром последить или рыбу почистить. И вдруг заявляет: все! Сегодня я готовлю рябчиков в фольге, можете заниматься, чем душе угодно, а на ужин прошу к костру, то бишь столу. Так же неожиданно собрал вдруг позаимствованный у кого-то еще в городе спиннинг и обловил всех заслуженных рыбаков, кои только водились в нашей команде. Да, действительно, у него были золотые руки… ну и голова, конечно.
Природа для него была как дом родной. Погожий день он воспринимал как дар свыше, в непогожий – старался больше работать. А погоду всегда угадывал за день, знал и собирал травы, любил и чувствовал красоту. С некой потаенной даже радостью брал летом отпуск без содержания и устремлялся к теще на покос. Я думаю, не только выполнить сыновий долг, но и поиграть силушкой среди душистого разнотравья и напиться земными соками.
Друзей выбирал полюбовно и если уж кого выбрал, то был им преданным и на редкость заботливым товарищем. Мог даже обидеться, если от его услуг вдруг отказывались. Обожал мальчишники – выпить, по душам поговорить, песни попеть. Всегда жаловался, что не дано ему говорить хорошо. Но в такие минуты говорил просто прекрасно – и глубоко, и красиво. Говорят, что соловей совершенно не слышит своей песни. Возможно, такое происходило и с Толей.
У него на редкость счастливо совпадало так, что он занимался только тем, что ему было по нраву. Поэтому ему не страшно было выложиться до предела, что с ним довольно часто и случалось. Та мера любви к своему делу словно насыщала его новой энергией и он в любой момент готов был оказать поддержку и своим близким, и товарищам, и, вообще, любому человеку по определению.
Воспоминания Анатолия Сапрыкина
Анатолий Епанчинцев – мастер с золотыми руками и большим сердцем.
Мне трудно писать воспоминания о людях, с которыми проработал самое плодотворное и продуктивное время – молодые годы, которые так быстро стали прошлым, что это пока не понято и не осознано.
Анатолий Николаевич Епанчинцев – это человек, который помогал решать все проблемы технического, а порой и общечеловеческого характера, возникающие в сугубо «женском» коллективе аналитической лаборатории, руководимой активным и вездесущим заведующим – д.х.н., профессором Иосифом Гершевичем Юделевичем. Иосиф Гершевич умело использовал потенциал каждого человека, и его отношение с сотрудниками, особенно со стороны, казалось очень строгим. Он требовал абсолютного подчинения, как в вопросах трудовой дисциплины, так и в научной работе. Поэтому научным сотрудникам было странно наблюдать те особые отношения, которые складывались у Анатолия Николаевича с заведующим. Так, он единственный мог позволить себе пить чай и принимать гостей из других лабораторий или даже организаций в любое время, что было недопустимо для других сотрудников, которые должны были каждый свой шаг согласовывать с заведующим. Однако при ближайшем рассмотрении оказывалось, что это не было просто попустительством И.Г. Юделевича, это было платой за возможность удержать в лаборатории ценного специалиста широкого профиля, каким был слесарь КИПА Анатолий Епанчинцев. Он умел делать все, или почти все. Причем делал это предельно аккуратно и настолько качественно, что многие сделанные им приборы до сих пор исправно работают, не смотря на технический прогресс и новую элементную базу. Для меня как физика и экспериментатора, работающего в аналитике, работа с Анатолием Николаевичем была очень полезна тем, что мои «задумки» и «рацпредложения» по совершенствованию аналитического оборудования быстро воплощались в «железках» и новых результатах или просто доказывалась их несостоятельность.
Что касается его человеческих качеств, хочу отметить его умение поддерживать дружеские отношения со всеми сотрудниками лаборатории, особенно молодыми, которым он помогал найти свое место в непростом женском коллективе. В его каморке в комнате 323 (II) вы могли всегда выпить свежего горячего чая и «релаксировать» после вызова на ковер к шефу, как любовно называли своего заведующего сотрудницы. Это было время, когда деньги ничего не стоили, поскольку нечего было купить, поэтому дружеские отношения ценились высоко и сохранялись надолго. И я благодарен судьбе, что мне довелось работать, жить и дружить с непростым-простым слесарем Толей Епанчинцевым, который многому меня научил и помог реализовать заложенный в каждом из нас творческий и человеческий потенциал.