• 1922 - год рождения
• 1941-1945 гг. -участник Великой Отечественной войны; закончил её командиром батареи в звании капитана
• 1952 г. - окончил Московский институт цветных металлов и золота по специальности металлургия цветных металлов
• 1952-1958 гг. - научный сотрудник п/я 0908
• 1958-1969 гг. - ИНХ СО АН СССР, в должности зам. директора и зав. лабораторией
• 1969 г. - перевод в Хабаровский комплексный НИИ СО АН СССР

В.В. Баковец; Н.Ф. Дидора; А.А. Камарзин; Л.М. Кравченко; Б.И. Пещевицкий; В.Н. Вертопрахов

Воспоминания В. Баковца

Для меня Виктор Кузьмич является знаковой фигурой. Собственно, это человек, который открыл мне двери в науку, вот так, в одну минуту и навсегда. Понятно, что он сделал это осознанно, по рекомендации своих сотрудников: Н. А. Дорошенко и А. А. Камарзина, которые проверили мои мозги и руки на возможность развития. Но уж коли они приняли меня, дальше он отстаивал меня в администрации без оглядки. В этом он и есть весь, как я понял позднее. Человек, который прошел все тяготы Великой отечественной войны, относился к науке и ее служителям, так же как и на передовой, - глядя не в паспорт, а в глаза. В этой части Виктор Кузьмич был иной раз резковат. Это сейчас все стали мудрые и, по крайней мере, говорят о необходимости психологической реабилитации парней, участвовавших в локальных военных событиях. А те парни не получили такого внимания, поэтому резкость их суждений была по-своему оправданной. Вся научная деятельность Виктора Кузьмича, а это и была сама жизнь, доказала, что в науку он пришел не за чинами и регалиями, а для развития идей своих учителей. Я не помню, кто был его непосредственным учителем, но это была школа академика Н. С. Курнакова. Помню, когда я был зачислен в лабораторию «Высокотемпературных методов очистки веществ», которой Виктор Кузьмич заведовал, уже об очистке веществ не говорили, но то, что экстремально высокие температуры неорганического синтеза (выше 2000°С) использовались в лаборатории, это факт. Характерно, что Виктор Кузьмич не ставил свою диссертационную работу во главу угла в лаборатории. Свое направление исследований он осваивал с Алефтиной Куприяновой и Алексеем Шумкиным. Другие сотрудники решали другие задачи, чему Виктор Кузьмич всячески способствовал, а успешные достижения продвигались, опираясь на его авторитет. С другой стороны, все готовы были помогать и помогали решать некоторые частные задачи Кузьмича (так его звали за глаза).

В научной части Виктор Кузьмич работал с очень сложными силикатными системами. Эксперименты были ориентированны на сложное и уникальное оборудование, такое как ультрацентрифуга и печь термической диссоциации (выше 2000°С). Все это было сконструировано и изготовлено под его руководством. Помнится, объекты исследования Виктор Кузьмич брал часто непосредственно в природе, в прямом смысле, так как он хорошо разбирался в минералогии. Как-то его застали за разглядыванием большой гальки на железнодорожном полотне. После этого в лаборатории его образцы стали в шутку называть «собакидами», но он не обижался. К сожалению, в рамках физической химии силикатные системы не были удостоены должным вниманием в Институте, да и в новосибирском научном центре, поэтому результаты исследований не получили достойной высокой оценки и понимания. В такой ситуации Виктор Кузьмич принял неожиданное решение - уехать из Новосибирска еще дальше на восток, где и живет в настоящее время.

Во внеинститутской жизни Виктор Кузьмич был необычайно интересен. Как ученик старой школы, он был быстрее не химиком, а естествоиспытателем. Постоянно занимался сбором лечебных трав, которых он знал «в лицо» несть числа. Частично выращивал травы у себя на участке. Про разведение пчел можно было слагать анекдоты. Часто его, и в нормальном состоянии широкое, лицо превращалось в сферическое образование с узкими прорезями глаз. Юношеское восприятие жизни особенно отчетливо проявлялось в его самозабвенной любви к мотоциклу. По своим финансовым возможностям Виктор Кузьмич мог приобрести автомобиль, но он предпочел тяжелый «Урал» с коляской. Когда он сидел верхом на своем вездеходе - это было очень живописно. Военные праздники были для него всегда святыми, и этому иногда он отдавался до конца, но никто при этом не страдал, кроме, пожалуй, его жены Саши, да и то она его быстро приводила в норму. Песни военных лет мог слушать бесконечно, а когда запевал сам, слышно было за версту, правда, Шаляпиным он не был.

В общем, Виктор Кузьмич Вальцев очень простой, хороший человек, и колоритная фигура ИНХ'а старого образца, заложивший основы высокотемпературных исследований, которые живы частично и по сей день.

Воспоминания Н.Ф. Дидоры

«КУЗЬМИЧ»

Виктор Кузьмич Вальцев был человек незаурядный, яркий, своеобразный. При становлении Института Виктор Кузьмич был заместителем директора и зав.лабораторией.

Характер имел решительный, крутой. Отличался мужественной внешностью: среднего роста, с плотной фигурой, величественной головой, с выразительными чертами лица и львиной гривой пышных волос. Запомнился его голос – красивый баритон.

С сотрудниками Института, и научными, и техническими, и рабочими, Виктор Кузьмич общался просто, демократично. Потому и звали его все между собой дружески – коротко Кузьмич.

Как научный руководитель был Виктор Кузьмич, по-моему мнению, больше администратор, чем ученый муж.

Работа в лаборатории у него спорилась. Сотрудникам предоставлялась большая самостоятельность. Основной проблемой нашей тематики было разделение редкоземельных элементов в расплавленных солях. Лучшим оборудованием в то время в лаборатории были два новейших чешских полярографа ZP-60 и позднее ZP-64. Их использование позволило выполнить красивую работу по полярографии РЗЭ в расплавах при высокой температуре. Публикация этой работы вызвала интерес у немецких коллег. Они прислали в Институт письмо с просьбой выслать оттиск нашей статьи. Начиналось письмо словами: «Уважаемый доктор, профессор В.К. Вальцев…» Мы очень смеялись, профессора в лаборатории у нас не было.

По инициативе нашего товарища А. Камарзина в лаборатории была оборудована хорошая мех.мастерская. В ней можно было проектировать и изготовлять руками искусного мастера И.И. Федорова оригинальные установки. Их применение в решении поставленных проблем открывало в науке новые имена.

Ядром коллектива лаборатории были Александр Камарзин, Николай Дорошенко, Стелла Артамонова (наша звезда), Лилия Кравченко и другие. Атмосфера была теплая, товарищеская. Дружеское общение продолжалось и вне стен Института, в общежитии, на прогулках, занятиях спортом.

Были в лаборатории и конфликты организационного или научного характера. Такие, например, как вызванные расстановкой оборудования в новых комнатах Института, обсуждением с научным руководителем рукописи доклада на конференцию, определение очередности при защите кандидатских диссертаций. Но общими усилиями конфликты вскоре улаживались.

Виктор Кузьмич был хороший семьянин, имел трех детей, был хлебосольным хозяином, приглашал в дом своих сотрудников и друзей.

Совсем недолго в лаборатории Виктора Кузьмича работал, по окончании целевой аспирантуры в МГУ, Федор Андреевич Кузнецов.

В то время в Институте практиковалось в расширение основной тематики, принятие соц.обязательств. Под руководством Ф.А. Кузнецова вместе со Стеллой Артамоновой и Тамарой Чусовой мы успели сделать такую работу. Была применена новая для нас методика исследования свойств РЗЭ в расплавах с использованием потенциометрических измерений. Вскоре Ф.А. Кузнецов получил свою лабораторию.

За короткий срок в лаборатории были подготовлены и защищены 4 кандидатские диссертации и затем подготовлены и были обсуждены на Ученом Совете Института 2 докторские диссертации: Вальцева В.К. и Камарзина А.А.

В конце 60-х годов Виктор Кузьмич уехал в г. Хабаровск. Там предполагалось создать новый научно-исследовательский институт. Директором его был рекомендован Вальцев В.К.

А.А. Камарзин
ВОСПОМИНАНИЯ ОДНОГО ИЗ СТАРЕЙШИХ.

Первая группа сотрудников ИНХ-а прибыла в Новосибирск 8 марта 1958 года. В их числе были: В.К. Вальцев, Саша Юков, В.Г. Торгов, Н.И. Антипов, А. Назин и др. Я сначала поехал к родителям в Кемерово, а через месяц – в апреле 1958г. также прибыл в Новосибирск. К эому времени три семьи: Антиповы, Юковы и я с женой получили трехкомнатную квартиру на пл. Калинина. Там мы прожили до 1961 года, до окончания строительства института и переезда в Академгородок.

Поскольку с 1958г. по 1961г. на Советской 20, где все сотрудники ИНХ располагались, не были созданы нормальные условия для работы, группа сотрудников во главе с В.А. Михайловым была откомандирована на Новосибирский завод химконцентратов для выполнения специального задания. В этой группе находились: А. Камарзин, Н. Антипов, С. Харченко, В. Соколова, А. Назин. За время работы ~2,5 года группа во главе с В.А. Михайловым решила специфическую задачу, в результате которой СССР стал обладателем еще одного актинида, которого страна до этого не имела. По завершении этой работы пришла пора переезжать в Академгородок.

А.В. Николаев перед началом работы Института говорил, что основным направлением работ будет развитие химии лантанидов и актинидов. Его задумка относительно химии лантанидов, мне кажется полностью осуществилась, чего нельзя сказать относительно актинидов.

Когда В.К. Вальцев стал заведующим лабораторией, я был в составе этой лаборатории. Хочу сразу сказать, что мне с В.К. Вальцевым работать было легко и спокойно. Никакого давления от него я не испытывал. Всем работалось с ним спокойно, без всякой нервотрепки. Самое интересное и замечательное в отношении В.К. Вальцева это то, что, перейдя из дирекции в лабораторию, он ни на один день не бросал самостоятельной работы своими руками. Нас он сильно не посвящал в свои изыскания, очевидно, он яростно трудился над какой-то своей мечтой. По прошествии какого-то времени он написал докторскую диссертацию сугубо по своим исследованиям, сделанным только своими руками. Другие сотрудники лаборатории имели каждый свою тематику. Насколько я помню, работы сотрудников в его диссертации не звучали. Вот таков В.К. Вальцев.

Еще один эпизод из жизни. В 1962 или в 1963 году несколько сотрудников лаборатории вместе с В.К. Вальцевым решили спуститься на плоту по реке Томи. Доехали на поезде до ст. Юрга, сколотили там плот, сели и поплыли до Томска. Плыли, наверное, дней 5-7, и уже близок г. Томск. До него остался один дневной переход. Но, когда мы вылезли на берег для ночевки, то на прибрежных полянах обнаружили сплошное море грибок – только белых. В.К. Вальцев был заядлым грибником. Душа его не вытерпела, и он скомандовал брать грибы и грузить во что попало. Помню, всю ночь мы сушили грибы на костре (насушили примерно 2 кг), а утром пошли в ближайшую хату и попросили на их чердак развесить остальные грибы для сушки. Надеясь, что кто-нибудь приедет снова в г. Томск, сядет на автобус, доедет до этого поселка и заберет эти грибы. Увы, этого не произошло. Наверное, хозяин чердака был очень доволен, а мы удовлетворились теми 2 кг грибов, которые насушили за ночь.

Вот такие истории происходили в 1962-1963 гг. на заре нашей работы в ИНХ-е.

Л.М. Кравченко
«Виктор Кузьмич Вальцев… Кто он? Какой?»

Первый замдиректора по науке в 1958г. Он не отличался импозантной и вальяжной внешностью В.М. Шульмана, блистательностью С.С. Бацанова, педантичностью К.Е. Миронова. Выходец из простой крестьянской семьи, фронтовик, ученик Николаева, проработавший с немцами после войны в «закрытом ящике», Виктор Кузьмич был первым «десантником» в Новосибирске. Пользуясь своим служебным положением, он сразу предлагал молодым выпускникам с красными дипломами (разве это плохо?) идти к нему в лабораторию. Вот почему мне посчастливилось работать рядом с Федором Андреевичем Кузнецовым (ЛГУ и МГУ), Тамарой Чусовой и Володей Соколовым (МГУ), Стеллой Артамоновой (РГУ), Женей Аввакумовым (ЛГУ), Александром Камарзиным и Николаем Дорошенко (из Менделеевки), Валей Ковыртиной и Милой Ситниковой (КГУ) и многими другими.

Здесь были и синтетики, и аналитики, и физхимики, и технологи, большинство из них в своем научном генетическом дереве родоначальником могут поставить заведующего лабораторией разделения редкоземельных элементов Вальцева Виктора Кузьмича. Почему? Его отличительными чертами были самобытность и демократизм, в хорошем понимании этого слова. Имея философский склад ума (В.К. был первым руководителем философского семинара), зажигая идеей, он никогда не давил при ее выполнении, давал возможность всем проявить свои творческие способности на деле. Не случайно наша лаборатория была самой плодовитой на изобретения. Один из немногих он любил работать руками больше всего, экспериментально проводил проверку идей, но никогда не останавливал вырвавшихся вперед со своими идеями. Его можно было видеть в к. 111 главного корпуса, колдующим у печей с опытами, казавшимися почти алхимическими, всю неделю, а в субботу (мы тогда еще работали) – с мастеровыми, жаждущими получить свои 100 граммов спирта. В 1965г. он первым с ними же осваивал «садовую целину», как бы тогда уже зная, что с нами будет через 30 лет. Крестьянская самобытность не мешала ему приглашать в коттедж, где он поселился со своей большой семьей, всех желающих осваивать лыжи и встречать Новый год.

Да, самобытность Виктора Кузьмича проявлялась во всем, даже в его защите докторской, когда через 15 минут после начала доклада он спросил у Борескова, сколько ему еще осталось, как бы давая понять, что это пустое дело, и уже оппонентам пришлось его защищать, а не ему защищаться. И когда он отказался ехать в ВАК, где его должны были утвердить, по той простой причине, что он все же будет продолжать работать.

В 90-м году я встретила В.К. в Хабаровске и он увлеченно рассказывал мне о своих работах по искусственному интеллекту и с военными…

В 96-м ему исполнилось 70 лет, а мы даже не знаем, где он, но хочется его поздравить от всей души. Я надеюсь, что он жив и здоров, как человек, ставший вегетарианцем 40 лет назад, изучавший тогда же арабскую письменность, чтобы прочитать древние папирусы…

Вот такой он русский самобытный мужик, ученый-демократ, ВИКТОР КУЗЬМИЧ МАЛЬЦЕВ. 

Воспоминания проф. Б.И. Пещевицкого

Я приехал сюда, когда заместителем директора, заместителем Анатолия Васильевича Николаева, был Виктор Кузьмич Вальцев. Невысокого роста, крепыш, который с первого по последний день войны отвоевал артиллеристом практически на передовой. Конечно, это не могло не сказаться на его характере, его отношении к людям, но это был замечательный человек. Вы понимаете, это был человек, которых я сейчас называю: - ''Честный человек". Человек, которому на слово можно было верить. Просто, вот скажет человек, значит, так и сделает, и никаких там задних мыслей. Иногда, может быть, казалось, что он выступает резко, а он иначе просто не мог. Как у него на душе было, так он и говорил. И был он тогда единственным заместителем у Анатолия Васильевича Николаева и мы как-то так с ним довольно быстро сдружились. И работы он ставил очень интересные. Он фактически исследовал кислотно-основные взаимодействия (или, если можно сказать более широко, донорно-акцепторные взаимодействия) в неводных средах. Именно в неводных средах. Это, пожалуй, единственные работы, которые у нас в институте были для неводных сред. Известно, что неводные среды могут быть всякие, ну, скажем, органические растворители, а он выбрал трудную среду для исследования - расплавы солей. Интереснейшие результаты у него были, и я-то думаю, что если бы эти работы у нас в Институте продолжились в том аспекте, в котором их ставил Виктор Кузьмич, наверняка уже к этому времени были бы получены очень интересные результаты. У него, по крайней мере, заделы были исключительно интересные, мне он о них рассказывал. Эта одна из сторон, которая нас в то время сближала, потому что когда-то меня детально интересовали так называемые обобщенные теории кислот и оснований, когда рассматриваются не только водная среда и передача протона, а, действительно, в более широком аспекте, чем кислоты, которые часто упоминают, как кислоты Льюиса. Мы часто с ним эти проблемы обсуждали.

Это был очень интересный человек, и, как я уже сказал, исключительно честный. Он знал лекарственные травы и очень детально. Правда, сборы, а сборы - это значит смесь разных трав разного влияния, он делал сам. Причем, экспериментировал он, в первую очередь, на себе. Как-то он приготовил такую смесь, что, проверив ее на себе, покрылся язвами. Но потом выяснил, какую-то он там траву лишнюю добавил. Кстати, относительно самих смесей: пока по-настоящему на себе не проверит, никогда никому не рекомендовал их. Он был сам для себя, так сказать, подопытным кроликом. Но я знаю, что он очень многим помог своими рекомендациями. Сейчас ведь это тоже стало применяться. У нас в Новосибирске широко представлены немцы - гомеопаты. На самом деле, конечно, среди трав очень много полезных и целебных, и животный мир, например, давно этим пользуется, это всем хорошо известно. А он занимался этим делом всерьез, не просто как, скажем, некоторые деревенские знахари. Они, конечно, знали старые рецепты, а он еще искал и новые рецепты и уже с позиции научных основ. Не просто так смешать что-то, а исходя из соображений влияния одной травы на одни органы жизнедеятельности, другой травы - на другие. У него всегда были большие заготовки трав. К тому же, он совершенно не ел мясо. Это был убежденный вегетарианец. А рыбу ел с удовольствием, а я баловался рыбалкой и часто его рыбой угощал. Потом мы вместе и на рыбалке бывали, и это тоже нас сближало. Ну, конечно, поскольку он не ел мясо, он старался, чтобы у него всегда были заготовки грибов, самых разнообразных овощей. Грибник он был заядлый и сам даже "сажал" грибницы белых грибов в округе Академгородка. Один раз он меня убедил в том, что дождевые грибы можно есть, только их надо хорошо приготовить. Такой вот он был человек, с природой близко связанный. Потом он один из первых завел участок, огород или, как у нас теперь называют, дачу. Потом завел пчел - специально тоже. Пчелы ведь, между прочим, это интересные насекомые. Они не каждого человека принимают. Один может подходить к улью, пожалуйста, не тронут. Другого сразу так искусают, что не будет знать, как убежать от них.

Этого человека, с одной стороны, просто природа, естественная природа, интересовала, а с другой стороны - он глубоко ставил вопросы химии. Я очень жалел, когда он решил все-таки уехать из городка. Тут был целый ряд привходящих обстоятельств, которые заставили его покинуть Академгородок. Ведь Виктор Кузьмич - это был человек, к которому всегда можно было пойти и, если вопрос касался какой-то несправедливости, у него всегда можно было найти сочувствие. Интересный человек! Одно время мы переписывались с ним, но потом всё реже, реже и сейчас, честно говоря. Он уехал в Хабаровск, там по сведениям, которые до нас доходили, нормально работал и авторитет приобрел. Ну, а сейчас вот в последнее время, в связи с тем, что мы все разобщены, я даже и не знаю, как он и что с ним. Конечно, он какое-то время был заместителем директора, потом, когда уже стали расти кадры, появились доктора наук, он решил защитить докторскую, но у него получилось это неудачно. Конечно, Виктор Кузьмич, не "златоуст" был. И докладывал он. понимаете, когда люди учились - он воевал, а потом, после войны, заканчивал Институт, имея опыт пребывания на передовой. Там он, кстати, дважды оставался в качестве смертника и просто стечения обстоятельств спасли его. Один раз они отбили атаку, а второй раз немцы где-то обошли их стороной, короче говоря, на них не было нападения, и поэтому он остался жив. Несомненно, это наложило немалый отпечаток и на характер и на восприятие мира. Когда он у нас защищал диссертацию, у него интереснейшая работа была, но форма преподнесения была несколько такая, я бы сказал, корявая что ли. Один из его оппонентов, из Москвы, сказал, что он не "златоуст", не артист. Это некоторым не понравилось, а тогда мы докторские защищали на Объединенном Ученом Химическом Совете, и вот ряду академиков его доклад не понравился. И голосование было таким, скажем, хоть многие были «ЗА», но заметное количество голосов было и «ПРОТИВ». И ВАК задержала его работу. Потом его приглашали на пленум ВАКа, где уже, по нашим сведениям, ему точно должны были вынести положительное решение, но тут уже сработала гордость что ли. Короче говоря, он не пошел на это заседание ВАКа, и работу его не утвердили. Наверное, это тоже сыграло какую-то роль в том, что он решил уехать отсюда. В общем, жалко, что этот честный, справедливый человек ушел из Института.

Воспоминания В.Н. Вертопрахова

Участник Великой Отечественной войны – Виктор Кузьмич Вальцев.

В.К. Вальцев капитан Советской армии за участие в боях против войск Германии награжден орденом Красной звезды, орденами I и II степени Александра Невского, медалью за победу над Германией и знаком почета.

После победы над Германией В.К. Вальцев поступил в Московский институт цветных металлов и золота на металлургический факультет и окончил его в 1952 году. При организации нашего Института неорганической химии СО АН СССР был приглашен директором А.В. Николаевым на должность заместителя директора в январе 1958 года, где проработал до июля 1969 года. В этом же году В.К. Вальцев перевелся в Хабаровский комплексный Институт СО АН СССР.

В.К. Вальцев приложил много сил и умения при организации нашего Института, его хорошо помнят наши ветераны труда и сотрудники Лаборатории, которой он был заведующим. Сейчас этой Лабораторией заведует к.х.н. Владимир Васильевич Соколов.