Земсков Станислав Валерианович (1934 – 14.12.1987).
Период работы в ИНХ СО РАН: 1960 – 1987.
Доктор химических наук. Ученый секретарь. Зав лабораторией.
Награжден медалями "100-летие со дня рождения В.И.Ленина" и "За трудовую доблесть".
С.В.Земсков - специалист в области химии и технологии координационных соединений, автор 150 научных работ, в том числе 1 монографии, 4 обзоров, 25 авторских свидетельств.
С.В.Земсковым впервые проведены систематические исследования по влиянию лигандов на кинетику и механизм окислительно-восстановительных процессов с участием координационных соединений переходных металлов, в том числе и благородных. Получены прямые экспериментальные доказательства образования промежуточных комплексов между окислителем и восстановителем с мостиковыми лигандами, через которые осуществляется перенос электронов. Установлен ряд лигандов по их влиянию на скорость окислительно-восстановительных процессов, который совпадает с рядом каталитической активности комплексов платины (II). Впервые обнаружено явление цис-транс - изомеризации при окислении цис- и транс- дигалогендиамминов платины и палладия различными окислителями, которое положено в основу качественной реакции для экспрессного определения цис- и транс-изомеров, и которое необходимо учитывать при объяснении механизма противораковой активности цис-изомеров платины (II).
Большой цикл работ С.В.Земскова посвящен исследованию кинетики растворения золота и золотосеребряных сплавов в водных растворах хлора, которые позволили установить оптимальные условия технологии гидрохлорирования вторичного сырья в сложных по своему составу производственных растворах, а технологию внедрить на Московском заводе вторичных драгоценных металлов с экбномическим эффектом 100 тыс.руб. в год. Внедрены в заводскую практику также способы получения чистых окисей церия, европия (Иртышский химико-металлургический завод), селена и теллура (Пышминский медеэлектролитный завод).
Большое значение для теоретической координационной химии, технологии, анализа и препаративных работ в области благородных металлов имеет созданное С.В.Земсковым новое научное направление - химия и технология координационных фторидов благородных металлов. Выполнен большой цикл работ по синтезу новых фторокомплексов благородных металлов, изучению их физико-химических свойств, структурным особенностям, электронному строению и устойчивости в различных средах. В результате этих работ впервые открыто явление структурной нестабильности октаэдрических анионов, являющееся следствием напряжений в кристаллической решетке и объясняющее наличие фазовых превращений с ростом температуры. Установлены основные закономерности поведения фторокомплексов благородных металлов в водных средах в реакциях замещения и в окислительно-восстановительных процессах, и впервые получены экспериментальные доказательства о положении фтор-иона в ряду транс-влияния лигандов, как самого слабого трансвлияющего лиганда. На основании этих работ впервые установлена возможность получения аква-ионов благородных металлов, химия которых интенсивно изучается в настоящее время.
Существенное значение имеют работы, посвященные исследованию сольволитических процессов в неводных фторсодержащих средах, позволивших установить условия образования новых соединений и их стабильность в зависимости от катион-анионного состава фторокомплексов и природы металла-комплексообразователя. Эти исследования легли в основу разработки методов синтеза летучих бета-дикетонатов металлов с целью получения адгезионно-прочных покрытий на различных подложках. Способы получения летучих соединений и технология нанесения покрытий внедряются в промышленность.
Созданное С.В.Земсковым новое научное направление получило признание в СССР и за рубежом.
С.В.Земсков активно участвует в подготовке научных кадров, под его руководством защищено 12 кандидатских диссертаций и 1 докторская.
С.В.Земсков имеет большой опыт научно-организационной работы. В течение 10 лет он работал Ученым секретарем Института, является членом Ученого совета ИНХ и членом двух координационных советов, организатором VI Всесоюзного совещания по неорганическим фторидам (г.Новосибирск, 1981г.), членом редколлегии журнала "Известия СО АН СССР", серия химических наук.
Воспоминания о Станиславе Валериановиче
Л.С. Земскова; Л. Болотова; С.П. Габуда; Г.И. Жаркова; Э. Линов; Б.И. Пещевицкий; П.П. Саймойлов; В.Е. Федоров; И.И. Яковлев
Первое знакомство с ИНХом состоялось в сентябре 1959 года, когда в Усть-Каменогорск, где я работал м.н.с. ВНИИЦВЕТМЕТ(а) приехал зам. директора ИНХ к.х.н. В.К. Вальцев. В непринужденной обстановке лаборатории редких земель ВНИИЦВЕТМЕТа Виктор Кузьмич ярко и образно рассказл об ИНХа, его первых сотрудниках, научных направлениях и перспективах работы и быта. И хотя Виктор Кузьмич был далеко не Ираклий Андронников, но его манера общения и рассказы о развитии Академгородка заронили в нас с А.И. Рябининым мысль о приобщении к большой науке через посредство аспирантуры. Через месяц после беседы во время служебной командировки в Новосибирск - на завод № 2 «Редмет» я познакомился с моим будущим руководителем членом-корреспондентом АН СССР Б.В. Птицыным. Первое знакомство с членом-корреспондентом АН СССР оказалось решающим. Я был совершенно покорен простотой общения и разговором на равных. Была намечена тема предстоящей работы и выпи то два бокала крепкого чая, после чего я был представлен директору института члену-корреспонденту АН СССР А.В. Николаеву.
А.В. Николаев тогда же курил длинные папиросы и размещался в углу большой и густо перенаселенной комнате на Советской 20. Этот разговор окончательно убедил меня в том, что хотя боги и обжигают горшки, но все они в высшей степени приятные и доступные люди. В 1960 году были сданы экзамены в аспирантуру. Экзамен по химии принимали Б.В. Птицын, Б.И. Пещевицкий и В.А. Михайлов, происходил он в лаборатории университета (ныне здания школы). Б.В. Птицын был в форме (морской), а Б.И. Пещевицкий и В.А. Михайлов очень мило улыбаясь загоняли меня в угол простейшими вопросами по радиохимии. Но все окончилось благополучно и я был зачислен в заочную аспирантуру, а с конца 1961 года мы с А.И. Рябининым были переведены в очную аспирантуру. Переезд состоялся в январе 1962г., когда ИНХ переехал только что в новое здание в Академгородке. Первые дни мы били ошеломлены сменой ощущений. В коридорах то и дело наталкивались на «маститых» Бацанов С.С., Сорокин А.А., Николаев А.В., Птицын Б.В., Шульман В.М. На первых парах мы будучи провинциалами приходили к 900 , но оживление в институте наступало к 1100 и это нас долго сбивало с толку. Потом втянулись и все пошло как надо. Помню счастливый миг, когда я получил самописец ЭППВ-60 и опустил электрод в ячейку. С этого все началось и продолжается до настоящего времени. Должен сказать, что общение с замечательными людьми А.В. Николаевым, Б.В. Птицыным, В.М. Шульманом, В.И. Пещевицким, А.А. Опаловским, И.И. Яковлевым, В.А. Михайловым и многим другим оставило на всю жизнь приятные и ко многому обязывающие впечатления. Постоянные контакты и рабочие и человеческие с этими людьми ИНХа и встречи с такими выдающимися химиками как И.И. Черняев, А.А. Гринберг, В.И. Синицын, И.В. Тананаев, Ю.А. Буслаев, А.Д. Гельман и многие другие очень много дали и мне и моим сотрудникам.
Не все знают, каким он был раньше.
Еще в школе он стал заниматься спортом и продолжал заниматься этим в Саратовском Университете. Он плавал, занимался прыжками в воду, играл в водное поло и по всем видам имел звание мастера спорта и был тренером.
Будучи уже в Академгородке в 60-ые годы ходил на институтские лыжные соревнования, еще когда они проходили в лесу рядом с Университетом и входил в 10-ку сильнейших. В то время все были молодые и участников всегда было много. С сыном был строг, но всегда находил точки соприкосновения, а вот внука очень любил. Когда приходил с работы, внук забирался к нему в начале на живот, потом садился на плечо и они в таком положении решали "большие" свои проблемы.
Был нежным, любящим, внимательным супругом.
Юмор, тонкая и добрая ирония, необыкновенная способность «с листа», без всяких черновиков исполнять любые документы, трогательная забота о своих учениках! И ещё его похвала, если мы в вовремя и качественно выполняли работу: «Ну вы гиганты!»
Таким мне помнится Станислав Валерьянович!
А сам и был ГИГАНТ!
Воспоминания д.ф.м.н., профессора С.П. Габуды
Памяти С.В. Земскова. Идея гармонии.
«Мы наслаждаемся насыщенным ароматом лимонада, его изысканным вкусом, благородным рубиновым цветом... А для полной гармонии все это надо дополнить хрустальным звоном бокалов...»
С.В. Земсков был далек от такого рода банальностей. В самом деле, зачем подслащивать то, что и так хорошо? Настоящая же идея гармонии по С.В. Земскову состояла в том, чтобы одним словом, одним метким замечанием снять напряжение и противоречия, возникающие будь то на семинаре, ученом Совете, заседании Дирекции, или конкурсной комиссии. Все это происходило на глазах нашей «общественности» и стало фольклором. И все это находило продолжение в чисто научной стороне деятельности С.В., которая уже превратилась в историю его области науки, которую нелишне вспомнить.
Тогда речь шла о химии координационных соединений, в частности, о химии фторидных комплексов переходных элементов. В этой области работали корифеи, как Яцимирский, Берсукер, Дяткина, а за рубежом - целая плеяда великих имен теоретиков, как Опик и Прайс, и экспериментаторов, среди них Нобелевские лауреаты К. Фукуи, Р. Хофман, Г. Таубе. Наряду со специфическими свойствами, у комплексов наблюдались и общие закономерности, такие, как систематическое снижение устойчивости по мере «утяжеления» центрального атома. Проблема представлялась загадочной и противоречивой, пока не возникло волшебное слово «разрыхление», а точнее предположение о существенной роли разрыхляющих электронов в устойчивости комплексов. Предложенная идея существенно дополняла подходы, известные как «теория пограничных орбиталей», за которую Фукуи и Гофману была присуждена Нобелевская премия по химии за 1981 г. Физические методы (магнетохимия, ЯМР, спектроскопия и т.д.) прямо подтвердили справедливость новой фундаментальной идеи о разрыхляющих орбиталях, что позволило разрешить противоречия и снять занавес таинственности с проблемы.
История имела продолжение, связанное с защитой докторской диссертации С.В. Земскова. Ведущее учреждение - могущественный Институт Атомной энергии АН в лице зав. Отдела химии ИАЭ, акад. В.А. Легасова как бы «взревновал» автора диссертации, который, по мнению экспертов ИАЭ, захватил «слишком большой кусок». Пришлось пойти «на мировую»: за ИНХом оставили химию комплексов элементов в низших степенях окисления, а за ИАЭ - химию комплексов элементов в высших степенях окисления, являющихся сильнейшими окислителями типа гексафторида платины, пентафторидов иридия и родия и т.д. Все это на вполне законных основаниях было отнесено к прерогативам ИАЭ, хотя авторство С.В. Земскова, его ключевых находок и подходов, не вызывало сомнений.
В наследии С.В. Земскова есть идея, которая, по всей видимости, еще не скоро станет историей - это идея о «летучих соединениях» благородных (и не только) металлов. Еще при жизни С.В. в данном направлении была выполнена и защищена докторская диссертация И.К. Игуменова, а в последние годы видна явная тенденция к увеличению мощности потока проектов и исследований летучих соединений как одного из перспективных разделов химии и химической технологии будущего.
Идея гармонии у С.В. Земскова подчас находила весьма курьезные проявления в организационном отношении. Как известно, в свое время С.В. занимал пост Ученого Секретаря Института, это было при жизни основателя и директора ИНХ, акад. А.В. Николаева. Этот пост сохранился за С.В. и после кончины А.В. Николаева, когда была сформирована новая (временная) администрация. Но спустя некоторое время, С.В. Земсков подал заявление об отставке с поста Ученого секретаря. Посыпались вопросы: «Что случилось? Почему? Неужели какие-то ошибки в работе? И т.д.
- Ничего не случилось, ребята - пояснил С.В. - Все очень просто - не смотрюсь я на фоне Новой администрации! У меня сохранился апломб Ученого секретаря при акад. А.В. Николаеве, а у руководителей новой администрации сохранилась робость его бывших заместителей. Вот и получается, что во внешних кругах меня ошибочно принимают за Самого Главного. Неудобно как-то, надо дать им возможность «расправить крылья». Однако, по большому счету, дело вовсе не в апломбе. Естественное чувство гармонии и такта объединяло и сплачивало коллектив вокруг безусловного лидера и бесспорного авторитета Заведующего лабораторией, каковым был С.В. Земсков. И вполне естественно, что подобное состояние дел вызывало не только зависть у «начальников» других лабораторий, но и желание «переманить» сотрудников, фонтанирующих талантами. Многие из них имели непростой характер, но С.В. настолько тонко владел ситуацией, что это практически не замечалось со стороны. Однажды мы с И.И. Яковлевым встретили смеющегося С.В. и спросили, - какой анекдот его рассмешил?
- Анекдот в том, пояснил С.В., что у завлаба X активизировался ген администратора, и он возжелал заполучить моего сотрудника У для увеличения веса своей лаборатории. При этом никак не может взять в толк и понять, что у них обоих один и тот же тип «непростого характера». А это чревато серьезными последствиями. «Непростые характеры» индуцируют друг друга, и вместо пользы, X просто сойдет с ума от необычайной активности У!
Что удивительно, С.В. очень точно мог дать прогноз развития тех или иных ситуаций и коллизий. И к великому сожалению для всех нас, себя С.В. не уберег, уйдя из жизни в расцвете творческих сил в тот самый день, когда Отделение АН приняло решение о поддержании выдвижения его кандидатуры на звание члена-корреспондента АН по отделению химии.
История создания лаборатории.
1 марта 1966 года Станислав Валерианович Земсков защитил кандидатскую диссертацию по теме: "Кинетика и механизм окисления комплексов платины (II)". В этом же году он был назначен ученым секретарем Института и одновременно начал заниматься химией фторидов благородных металлов, имея небольшую группу сотрудников: м.н.с. Пастухова Елена Дмитриевна, аспирантка Григорова Консуэлла Алексеевна и студентка IV курса НГУ Исакова Виктория Гавриловна. Территориально имели лишь одну 315 комн. I корпуса.
Как самостоятельная структурная единица Лаборатория галоидных соединений благородных металлов существует с 15 мая 1970 года. Постепенно Лаборатория расширялась, появились старшие научные сотрудники - Александр Николаевич Попов, Виталий Михайлович Горбачев, мл. научн. сотр. Эльвира Ивановна Торгова, аспирант Игорь Константинович Игуменов, а с появлением тематики "Дождь" состав Лаборатории значительно увеличился (в период с 1970 по 1974 г.г. стало уже 18 сотрудников).
Долгие годы (с 1970 по 1987 годы) Лабораторией руководил Станислав Валерианович Земсков, отдавая ей всю душу, силы и талант научного руководителя и воспитателя. В то время Лаборатория стала единственной в своем роде научной структурой, взявшейся за освоение совершенно нового в неорганической химии направления - химии фторидов благородных металлов. В Лаборатории проводились фундаментальные исследования в области координационной химии фторидов платиновых металлов и золота, которые постепенно сориентировались в главное научное направление -летучие соединения благородных металлов, которое является доминирующим направлением Лаборатории в настоящее время.
С 1987 года коллективом Лаборатории под руководством д.х.н., профессора Игоря Константиновича Игуменова получены крупные фундаментальные результаты, открывающие пути практического использования благородных металлов в технике, технологии, новейшем приборостроении. Следует отметить, что начинались эти научно-прикладные работы с нуля, и все этапы последовательно осваивались в Лаборатории: синтез исходных соединений, исследование свойств, поиски сферы применения. Можно сказать, что была создана уникальная исследовательская технология по проблеме "Химия летучих соединений металлов с органическими лигандами и процессы химического осаждения покрытий из газовой фазы с использованием этих соединений".
Аркадий Анатольевич Опаловский, руководитель Лаборатории синтеза неорганических веществ в течение почти 10 лет, вырастивший немало специалистов, успешно продолжающих его дело. Высшие и низшие фториды переходных металлов, гидрофториды щелочных металлов, халькогениды и халькогалогениды переходных металлов, соединения графита - вот те "пласты" неорганической химии," которые на протяжении многих лет поднимала Лаборатория, и которые до сих пор являются направлениями деятельности его дипломированных учеников. В лаборатории, которой руководил Аркадий Анатольевич, всегда царили творчески-деловая атмосфера и уважительно-бережное отношение к каждому. Профессиональные и человеческие связи, сложившиеся в те годы, не оборвались с отъездом Аркадия Анатольевича (1972 г.), а при каждой встрече его бывших учеников неизменно звучат слова признательности своему руководителю. Идея создания Лаборатории галоидных соединений благородных металлов родилась, в том числе, и в результате дружбы Аркадия Анатольевича и Станислава Валериановича.
В настоящее время Лаборатория галоидных соединений благородных металлов представляет собой как бы маленькую фирму, сотрудники которой умеют делать многое.
И все еще впереди!
Станислав Валерианович.
Он был наделен какой-то внутренней силой, которую, понималось, невозможно использовать во зло. Три великих И – интуиция, ирония и импровизация – составляли и переполняли все его существо. Что там было еще – уже не важно. Три И полностью отвечали за здоровье его духа.
Вспоминается одно институтское профсоюзное собрание начала семидесятых годов. В президиум избираются академик А.В. Николаев и А.Ф. Корецкий. Третьим предлагается С.В. Земсков. Пока двое первых покорно устраиваются за столом, Станислав Валерианович останавливается в проходе между рядов и ждет паузы. У меня, говорит он, самоотвод. Вы что, хотите собрание сорвать? Ах, нет! Тогда зачем вам такие персонажи за столом? Чтобы народ взроптал, что опять «три толстяка» власть захватили?! И самоотвод ко всеобщему ликованию народа состоялся.
Да, Станислав Валерианович, безусловно, был химиком от Бога, но в парах химии в нем погибал огромный талан психолога и целителя. Хотя, почему погибал? Весь институт ощущал в нем мощный пульс «службы доверия» и практиковался здесь как кому вздумается. К нему как на паломничество стекались все ущемленные и отверженные, а возвращались умиротворенными. Нет, он не говорил «сын мой, встань и иди». Считал достаточным изречь «надо подумать». Но с такой силой спокойствия, что мозги страждущих делали работу по исцелению самостийно.
Даже среди институтских мудрецов Станислав Валерианович слыл выдающимся мастером последнего мазка. Два – три штриха и самое занудное решение или крайне неполярный приказ приобретали конструктивную привлекательную силу. А за истинно разумную мысль готов был бороться до последней возможности. Если надо, мог пожертвовать своим авторством и искусно вложить ее в уста самого академика. И не раз у него с Николаевым происходили дружеские перебранки.
- Да? Это я так говорил?
- Разумеется, кто же еще. Масса свидетелей.
- Ну хорошо, хорошо. Может быть, я так только подумал. Все равно, молодец, что напомнил!
В году восьмидесятом или восемьдесят первом какими-то судьбами мы вместе с ним оказались в ГОИ, на заводе оптического стекла. Была организована небольшая экскурсия. Станислав Валерианович буквально потерял дар речи, когда увидел увесистые обломки искусственного рубина, очевидно, отходы от какого-то изделия. Но, к несчастью, хозяин участка недостаточно хорошо прочел, что там было в глазах Станислава Валериановича, потому как презентовал всего два скромных кусочка. Зато наш сопровождающий вывел нас на свалку, где рубиновые звезды в божественном беспорядке сияли по всей куче заводского хлама.
Станислав Валерианович издал вопль войны до победного конца и бросился нагружать свои обширные и многочисленные карманы вожделенными кристаллами. Вскоре даже его безмерно емкая фигура стала расти как на дрожжах. И тут он спохватился: А у тебя что, карманы защиты? Давай греби, это же бесценный материал для тиглей. Сколько лет маемся. Теперь как в раю жить будем!
С таким же трепетным воодушевлением относился он и к талантам. Готов был пестовать их денно и нощно. Хороших химиков, говорил он, у нас много, еще больше их настругать можем. Но таланты – редкость. Через мои руки прошло всего-то два таланта. Потом он назвал имена: Игуменов и Митькин… Как в воду глядел. Теперь они продолжают его дело.
Станислав Валерьянович Земсков, работая в Усть-Каменогорске, поступил к нам, вначале, в заочную аспирантуру к чл.-кор. АН СССР Птицыну. Это были годы возврата к генетике и к кибернетике. В химии же - это был возврат к электронным представлениям.
В те, первые годы работы ИНХ'а, в ряде мест страны «гуляли некоторые предположения» о том, что в области окислительно-восстановительных свойств координационных соединений возможно некоторое обобщение с их кислотно-основными свойствами, включающее введение представлений о «дробных» значениях степеней окисления центрального атома. При этом, при первом знакомстве с этими идеями создавалось впечатление достаточной физико-химической и термодинамической обоснованности их. В том числе, в качестве одного из опытных подтверждений справедливости указанной точки зрения приводилось существование скачка потенциала гладкого платинового электрода в точке эквивалентности, при титровании щёлочи кислотой. И не так-то просто было во всём этом разобраться, чтобы найти всему объяснение и вскрыть истоки подобных заблуждений.
Станислав Валерьянович невольно попал в эту «мясорубку». И вот, как-то приезжает он на очередную свою переаттестацию и излагает мне обоснованное и аргументированное несогласие со всеми этими идеями. Конечно, этого я не ожидал и был приятно удивлён и обрадован. Мы тут сообща «головы ломали», а он один нашёл верное решение.
Уже позднее, он не один раз быстрее многих других сотрудников Института находил доводы либо в пользу, либо против той или иной дискуссионной проблемы. У него была развита одна из важнейших черт исследователя: не принимать всё на веру, а искать обоснования и экспериментальные доводы для установления истины.
Мне очень нравилась ещё одна черта в характере Земскова. Он умел играть «за команду», за Институт. К сожалению эта черта присуща далеко не всем нашим коллегам.
Вспоминаю я ещё одно серьёзное для него событие, связанное с его защитой докторской диссертации.
Надо отдать должное его особому умению расположить на свою сторону любого собеседника. У него были прекрасные отношения с большинством знакомых ему химиков-комплексников и с секретариатом как нашего, так и Московского Отделений.
Приближался день защиты его докторской диссертации и вдруг стало известным (почти на кануне защиты), что резко против неё настроен академик Легасов. К этому времени Легасов, зам. директора Института Курчатова, уже обладал немалым авторитетом. Надо было что-то срочно предпринимать ...?
Относительно сути самой работы Земскова у нас никаких сомнений не было. Однако в его работе были некоторые результаты, касающиеся фторидов благородных газов. А в этой области Легасов считался самой авторитетной фигурой и что-то, как ему показалось, в работе Земскова «не так».
Просидев почти пол дня на телефоне (было воскресенье) мне удалось, наконец, «поймать» Легасова на его приусадебном участке (к счастью, у него там был телефон) и договорится о встрече Земскова с ним в понедельник. Зная способности Земскова, я ни капельки не сомневался в том, что этого будет более чем достаточно для разрешения этого «инцидента».
Так оно и случилось. И защита прошла прекрасно.
Однако более того. После этого - раза не было, чтобы Легасов, побывав у нас в Академгородке, не зашёл бы к нам в Институт и мы бы не обсудили с ним очередную научную проблему.
Должен заметить, что на учёных секретарей нам, в общем-то, везло. И всё-таки не могу не отметить особо деятельность Станислава Валерьяновича на этой не простой и хлопотливой должности.
К великому сожалению Станислав Валерьянович очень рано ушёл от нас. Это была и есть большущая наша потеря и для Института и вообще для науки. Сколько раз мне потом приходилось сожалеть об этом! Он длительное время был, по-житейски, моим другом. И конечно его очень и очень не хватает именно в современной, не простой сейчас для академической науки, обстановке. Будем же верны его памяти.
Станислав Валерьяныч Земсков - даже в его имени отчестве было что-то округлое и добродушное. Его характер очень соответствовал его облику. Добрый, очень контактный, с блестящим чувством юмора человек, он умел решать проблемы человеческого общения, главным образом, мягко и деликатно, хотя мне доводилось видеть его и жестким и настойчивым. По времени его появления в ИНХе он относился ко второй волне сотрудников, но по возрасту и, по-видимому, по опыту, накопленному им при работе во ВНИИЦВЕТМЕТе, он был ближе к сотрудникам первой волны. Довольно быстро (через год) он защитил после окончания аспирантуры кандидатскую диссертацию. Тут уместно отметить, что он начинал аспирантуру у Б.В.Птицына, а заканчивал её после смерти Бориса Владимировича под руководством Анатолия Васильевича Николаева, который, оценив деловые и человеческие качества Земскова, предложил ему должность ученого секретаря и тематику, заданную институту Минцветметом СССР. Из тех немногих разговоров с Анатолием Васильевичем, которые выпали на мою долю в период исполнения обязанностей и.о. ученого секретаря во время отпуска Станислава Валерьяновича, я понял, что Анатолий Васильевич очень высоко оценивал Земскова и как ученого, и как человека. Это впечатление было позже подтверждено А.А. Опаловским, которого со Станиславом Валерьяновичем связывала тесная дружба. По своему научному воспитанию и образованию Станислав Валерьянович был типичный комплексник, в сфере интересов которого среди ацидо-лигандов доминировали хлорид, бромид и иодид, но под влиянием А.А. Опаловского, Земсков, продолжая любить благородные металлы, надолго влюбился во фтор. Фактически им было создано действительно новое научное направление в химии координационных соединений - химия координационных фторидов благородных металлов.
Мне пришлось контактировать со Станиславом Валерьяновичем по разным поводам, начиная с поездок на его «Москвиче» за грибами, где он проявлял себя очень азартным грибником, и кончая отчетами ему, как заведующему лабораторией, в которую он взял нашу группу, после смерти Анатолия Васильевича, хотя по тематике мы были очень далеки от его интересов. Я не могу припомнить, чтобы это общение хоть когда-нибудь вызвало у меня эмоции, отличные от удовольствия. Станислав Валерьянович умел так преподнести даже директивное указание, что собеседнику казалось - это он высказал предложение, а Земсков это предложение только четко сформулировал.
На день 50-летия д.х.н. профессора СВ. Земскова.
В честь Вас сегодня столько прозвучало
Горячих слов, что вспыхнуть мог пожар!
И адекватных фраз осталось мало,
Чтоб выразить всю глубину накала
Своей любви к Вам, милый юбиляр.
Что Вам полсотни - с неохотой верим...
Но коль уж время одолеть нельзя,
Желаем верным быть своей манере -
В ближайшей координационной сфере
Чтоб были настоящие друзья!
Желаем в жизни быть универсалом
Таким, каким и были до сих пор:
Подобно благороднейшим металлам,
Инертным к неудачам (даже малым),
И энергичным в деле, словно фтор!
В науке Вы - новатор, пионер,
Идёте в ногу с нашим бурным веком...
Но Вы явили и другой пример:
Что можно и в эпоху НТР
Остаться добрым, милым человеком.
Позвольте тост поднять за юбиляра,
Пока приятный всем хрустальный звон
Ещё звучит легально в этом зале.
А то болтают бабы на базаре -
У нас вот-вот введут сухой закон!
Воспоминания И.И. Яковлева. 1987 г.
С. В. ЗЕМСКОВ.
В расцвете творческих сил 14.12.87г. скончался Станислав Валерианович Земсков. Ему было всего 53. Однако он сумел за эти годы создать новое и очень важное направление неорганической химии – химию фторидов благородных металлов.
С.В. Земсков родился в г. Саратове в 1934г. По окончании Саратовского государственного университета был направлен на работу во ВНИИЦВЕТМЕТ (г. Усть-Каменогорск). Здесь впервые проявился его творческий и инженерный талант. В составе небольшого авторского коллектива лаборатории этого института ему удалось выполнить важное Правительственное задание – выделить из смеси редкоземельных элементов килограммовые количества редкого металла европия необходимой чистоты для энергетической установки первого атомохода страны «Ленин». Склонность к научному творчеству привела его в аспирантуру ИНХ СО РАН, где он под руководством чл.-к. АН СССР Б.В. Птицина выполнил исследование по изучению окислительно-восстановительных реакций двухвалентной платины. За эту работу ему была в 1965г. присуждена степень кандидата наук.
В 1966г. он становится ученым секретарем Института. На этой должности впервые в яркой форме проявился его организаторский талант, эрудиция, хорошее знание людей и особая легкость и четкость в выполнении многосложных функций этой должности.
В 1971г. Станислав Валерианович при поддержке академика А.В. Николаева создает лабораторию, в которой развертываются работы по новому направлению в неорганической химии - химии фторидов благородных металлов. Это единственная лаборатория в Союзе, где с такой глубиной и широтой ведутся работы в области координационной химии фторидов платиновых металлов и золота. В этой области под его руководством и самом непосредственном участии получены важнейшие фундаментальные результаты, открывающие пути практического использования благородных металлов в технике, технологии, аналитической химии, новейшем приборостроении.
Важным результатом общего характера является, в частности, тот, что им впервые было показано, что высшие фториды платины являются химическими аналогами соответствующих актиноидов. Это явилось подтверждением догадки выдающегося химика-неорганика И.И. Черняева. И.И. Черняев, правда, считал, что химия актинидов и химия платиновых металлов должны быть близки, но это оказалось справедливым лишь для высших фторидов. Областью интересов С.В. Земскова были не только фториды благородных металлов. Это был ученый широкого профиля, признанный в СССР и за рубежом специалист в области координационной химии. С.В. Земсков – автор более 150 работ и изобретений. Под его руководством выполнено 12 кандидатских и одна докторская диссертации.
Заслуги С.В. Земскова отмечены Правительством – он награжден орденом «Знак Почета» и медалью «За трудовую доблесть».
Станислав Валерианович был жизнерадостным, общительным человеком, обладал большим чувством юмора, умел шутить сам и понимал шутки других. Знал хорошо литературу, был большим знатоком русской истории, умел убеждать в споре, был очень интересным собеседником. Можно без преувеличения сказать, что он был одной из самых ярких личностей в Институте.
Безвременная кончина С.В. Земскова глубокой болью отозвалась в сердцах его друзей, коллег, учеников и всех, кто его знал. Им оставлено серьезное научное наследие и наша обязанность сохранить и продолжить то дело, ради которого он беззаветно трудился.
